Н. ПОРОСКОВ, обозреватель журнала «Армейский сборник»
Настоящее имя Рихарда Зорге — Ика Рихардович Зонтер. Он родился 4 октября 1895 года в Баку. Мать русская, Нина Степановна Кобелева, из рабочей семьи. Отец немец, Густав Вильгельм Рихард Зонтер, работал техником на одном из нефтепромыслов фирмы Нобеля в Азербайджане. Двоюродный дед Рихарда — Фридрих Адольф был одним из руководителей Первого Интернационала, помощником Карла Маркса.
В семье Зорге было 9 детей. Когда Рихарду исполнилось три года, родители выехали в Германию. Там со временем его призвали на военную службу, участвовал в боях Первой мировой против России на Западном и Восточном фронтах. После тяжелого ранения в марте 1916 года его освобождают от военной службы.
В 1917 году Зорге становится членом Независимой социал-демократической партии. Работает агитатором в Киле и Гамбурге, куда переехал после окончания Кильского университета, чтобы подготовиться к защите диссертации на степень доктора социологических наук. Отсюда, кстати, и обращение к этому человеку «доктор Зорге».
В декабре 1919 года Рихард вступил в Коммунистическую партию Германии. Через год его направляют на партийную работу в Рейнскую область. С 1922 года преподает на партийных курсах в Руппертале, редактирует партийную газету в Золингене, работает ассистентом декана факультета общественных наук университета Франкфурта-на-Майне, участвует в съезде КПГ, где знакомится с представителями ВКП (б). В конце 1924 года Зорге выезжает в Москву в распоряжение исполкома Коминтерна и вступает в ВКП (б), работает инструктором в аппарате Коминтерна.
В сентябре 1929 года резидент Разведуправления Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) в Берлине полковник К.М. Басов рекомендует использовать Зорге для разведработы в Китае. В октябре 1929 года Зорге после переговоров с начальником Разведупра армейским комиссаром 2 ранга Яном Берзиным был передан из Коминтерна в распоряжение 4-го управления штаба РККА.
В конце 1929 года Зорге направляется через Европу в Шанхай для нелегальной работы в качестве германского журналиста — специального корреспондента журнала «Дас Социологише Магазин». 7 декабря он выехал из Марселя в Шанхай. С помощью американской журналистки Смедли он вербует 5–6 основных агентов из китайцев, которых назначает групповодами. К августу 1932 года в резидентуре насчитывалось уже более 35 агентов-информаторов, из которых десять были достаточно проверены, надежны и систематически давали информацию.
Резидентура Зорге в Шанхае состояла из четырех основных агентурно-оперативных групп: шанхайской, пекинской, нанкинской, кантонской и нескольких отдельных агентов в Ханьхоу, Хэнани, Хайфыне и Ханьчжоу. Ядро составляли К. Римм, легализованный несколько раньше Зорге как владелец магазина электротоваров, Б. Стронский (Герцберг) как совладелец этого магазина, радист Вайнгартен, открывший торговлю консервами, радист М. Клаузен, сотрудник немецкой фирмы по продаже мотоциклов. Жены Клаузена и Римма были связными.
Сам Зорге работал с группой информаторов среди германских военных советников и инструкторов, руководил завербованными им агентами — немцем Гельмутом Войдтом и китайцем Цином, выполнявшими обязанности курьеров связи и хозяев конспиративных квартир.
К концу 1932 года в Центр поступили сообщения о признаках нарастания слежки шанхайской полиции. В январе 1933 года Зорге был отозван в Советский Союз. Поставленные ему основные задачи он выполнил.
В том же году командование Разведуправления приняло решение создать в Японии нелегальную разведывательную резидентуру. Его главой назначили Зорге. В ядро резидентуры входили незаурядные люди. Вот только некоторые из них.
Серб Бранко Вукелич, натурализовавшийся во Франции. К работе в советской военной разведке был привлечен в начале 1930 года и до 1932 года использовался во Франции как агент — источник информации о поставках военной техники французской и румынской армиям. В Японию он прибыл под прикрытием корреспондента французского иллюстрированного журнала и югославской газеты «Политика», имея при себе рекомендательное письмо брата полковника де Ля Рока, главаря французских фашистов, к военному атташе Франции в Японии.
Японец Хозуми Одзаки был неофициальным советником премьер-министра Коноэ.
Бруно Вендт, радиотехник и фотограф, привлечен к разведывательной работе в начале 1932 года в Германии.
Зорге выехал из Москвы в Японию 15 мая 1933 года через Европу и Америку. В Берлине он официальным путем получил подлинный германский заграничный паспорт на имя доктора Рихарда Зорге, рекомендацию в новое министерство пропаганды Германии, но, опасаясь проверки, воздержался от его посещения. Заключив корреспондентский договор с крупной немецкой газетой «Франкфуртер Цайтунг», Рихард получает корреспондентские поручения от голландской газеты и двух немецких.
В августе 1933 года он выезжает из Гавра в США. Как иностранный корреспондент берет в японском посольстве рекомендательное письмо в МИД Японии. Оно стало надежной рекомендацией для японской полиции и отдела печати министерства иностранных дел. Свое положение в немецких кругах он закрепил близкими отношениями с секретарем посольства Германии немкой Гааз и тем, что ознакомил сотрудников посольства с рядом своих статей.
Решающую роль в сближении Зорге с немецким посольством и получении доступа к его важнейшим документам сыграло знакомство с подполковником Оттом. В 1934 году Отто был стажером германской армии в японском артиллерийском полку в городе Нагоя. В немецкой колонии Зорге встретил жену Отта, которую знал еще по Германии. Отт нашел в Зорге хорошего собеседника, широко информированного в ряде вопросов, которые подполковнику необходимо было изучить как стажеру.
В 1934 году Отт был назначен военным атташе. Зорге стал еще более необходим ему как неофициальный помощник, располагающий возможностями сбора военно-политической и экономической информации. Жена Отта протежирует своему старому знакомому, приглашает его на приемы, устраиваемые мужем. Постепенно Зорге становится своим человеком в доме Отта. Отдельные информационные услуги Рихарда развиваются в доверенное неофициальное сотрудничество. Он уже не только снабжает Отта сведениями, но и помогает ему составлять доклады и военно-политические обзоры для представления в Берлин. Иногда даже помогает шифровать донесения.
Отт знакомит помощника с получаемыми директивами и указаниями, различными документами, поступающими в посольство. Их личные отношения перерастают в тесную дружбу. Примеру Отта следует военно-морской атташе Веннекер и преемник Отта — военный атташе Шолль. С доверием относится к Зорге и посол Дирксен, периодически принимая его для докладов и используя его информацию в своих донесениях в Берлин.
Зорге сколачивает резидентуру. В конце сентября 1933 года он встречается по явке с Бендтом и Вукеличем, ставит задачу снять подходящую квартиру для устройства резервной рации. Попытки установить регулярную связь с Владивостоком и Шанхаем оказываются тщетными, поэтому для связи с Центром используются курьеры нелегальной резидентуры в Шанхае.
25 июля 1935 года по вызову Центра Зорге приезжает в Москву для доклада и обсуждения его положения в связи с провалом шанхайской резидентуры, которой руководил преемник Зорге Я.Г. Бронин. Руководство Центра не находит серьезных доводов против возвращения Зорге в Японию и разрабатывает уточненный план работы его резидентуры. К Зорге командируется радист Клаузен, с которым он работал в Шанхае.
Официальное положение Зорге к середине 1936 года укрепляется. Он теперь корреспондент голландской газеты, двух немецких газет, журналов «Геополитик» и «Дер Дойче Фольксвирт». К тому же вступает в члены нацистской партии и становится инструктором пропаганды в местной фашистской организации. Отт предлагает включить Зорге в штат посольства «вольнонаемным сотрудником» в роли своего помощника по экономическим вопросам.
Опасаясь возможной проверки Берлином, Зорге ссылается на занятость корреспондентской работой, но соглашается занять должность заместителя начальника германского информационного бюро в Токио. Кстати, в меморандуме штаба Дальневосточного командования США по делу Зорге неверно указывается (очевидно, ради сенсации), что в 1939 году он был назначен пресс-атташе посольства Германии. Эта ошибка вкралась и в некоторые наши энциклопедические справочники.
Разыгрывание роли фашиста требовало значительного нервного напряжения. Зорге приходилось водить компанию, часто с выпивками, с германскими «друзьями», коллегами-журналистами и знакомыми. Однако неизвестно ни одного случая потери им самоконтроля. Более того, подобная манера Зорге закрепила за ним репутацию «нацистского головореза» и «высокомерного представителя высшей расы».
Зорге изучил расписание встреч Отта с послом и приходил за 10–15 минут до доклада, чтобы военный атташе оставил ему документы для ознакомления. И фотографировал их. Особенно много немецких документов оказалось на пленке Зорге в 1936–1938 годах. Тогда штат посольства был еще малочисленным, не было жесткой охраны и контроля за хранением и выдачей документов. С 1938 года новые порядки в посольстве лишили разведчика возможности фотографировать документы. Добытые сведения разведчик докладывал Центру в форме обзоров-сводок и телеграфных донесений.
В шанхайский период работы Зорге (1929–1932 годы) развединформация основывалась на сведениях, получаемых лично Зорге от германских военных советников и инструкторов, находившихся в вооруженных силах гоминдановцев, от сотрудников американского посольства в Шанхае, на документах и материалах агентурной сети. Резидентура своевременно и с достаточной полнотой освещала степень проникновения в Китай иностранных государств, планы и действия японского военного командования в период оккупации Манчжурии с сентября 1931 года и шанхайских боев в январе-феврале 1932 года, деятельность иностранных военных советников в нанкинской армии, политическую и вооруженную борьбу между группировками в Китае, боевые действия китайской Красной армии, состояние военной промышленности и экономики Поднебесной.
С 1930 по 1932 годы от Зорге было получено 597 срочных телеграфных сообщений, из которых 235 доложены непосредственно руководству РККА и правительственным инстанциям. Кроме того, Центр получил через курьерскую связь значительное количество фотокопий документов и материалов, докладов по отдельным интересующим разведку вопросам, разработанных лично Зорге.
В токийский период Зорге более двух лет затратил на легализацию, вербовку источников, налаживание связи с Центром. Продуктивная деятельность развернулась в 1936 году и продолжалась во все возрастающих размерах вплоть до ареста. С января 1936 по октябрь 1941 года Зорге передал в Центр по радио 805 срочных информационных сообщений, из которых 363 были доложены народному комиссару обороны, начальнику Генерального штаба РККА и частично правительственным инстанциям. Значительное количество материалов было получено и через курьерскую связь.
Наиболее достоверные и ценные сведения были получены от Зорге по таким важным вопросам: подготовка и заключение 25 ноября 1936 года так называемого антикоминтерновского пакта между Германией и Японией; причины и характер военных провокаций Квантунской армии на границах Монголии в первой половине 1936 года и в середине 1939 года; развертывание японской армии в связи с развязыванием японцами в 1937 году войны с Китаем и группировка ее по районам; подготовка гитлеровской Германии к нападению 1 сентября 1939 года на Польшу; начало наступления немецко-фашистских войск во Франции и основное направление главного стратегического удара; характер и содержание договора, заключенного в ноябре 1940 года между Японией и созданным японцами на оккупированной части территории Китая марионеточным правительством Ван Цзинвея.
Особенно ценные сведения заблаговременно давал Зорге о подготовке и сроках нападения фашистской Германии на Советский Союз. Приведем некоторые полученные разведывательным управлением данные.
28.12.40. На границе с Советским Союзом уже сосредоточено 80 немецких дивизий; немцы намереваются оккупировать территорию по линии Харьков–Москва–Ленинград.
17.4.41. Немецкий генеральный штаб полностью закончил подготовку к нападению на СССР. По времени война будет короткой и может начаться в любой момент.
2.5.41. Гитлер решительно настроен начать войну и разгромить СССР. Решение о начале войны будет принято Гитлером в мае или после завершения войны с Англией. Немецкое командование оценивает боеспособность Красной армии и ее систему обороны по германо-советской границе крайне низкой и намерено разгромить ее в короткие сроки даже в условиях войны с Англией.
30.5.41. Берлин информировал посла Отта, что война с СССР начнется во второй половине июня. Главный удар будет нанесен левым флангом. Немцы рассчитывают, что выдвинутое расположение Красной армии дает им возможность разбить ее в первом же крупном сражении.
15.6.41. Война против СССР задерживается до конца июня; немцы имеют против Советского Союза в первой линии 900 тысяч человек и в резерве до 1 миллиона человек.
Не менее ценной была информация Зорге о военно-политических мероприятиях японского правительства и командования вооруженных сил, связанных с подготовкой к вступлению Японии в войну на стороне Германии. 14.2.41 он направил Центру подготовленный для японского правительства доклад о полном боевом составе и группировке японской армии в Манчжурии, Корее, Китае и, собственно, в Японии, а также подробные списки командиров дивизий и командующих армиями. В феврале-мае 1941 года Зорге направил подробные документальные данные о состоянии и производственной мощности японской авиационной промышленности, в сентябре — о стратегических запасах нефти.
15.6.41. Из донесения германского военного атташе в Берлин: «В случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется шесть недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток».
30.7.41. «Если Красная армия остановит немцев под Москвой, то японцы не выступят против СССР».
14.9.41 Зорге телеграфировал в Центр, что, «по данным секретаря кабинета министров Одзаки, японское правительство решило не выступать в текущем году против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в Манчжурии на случай выступления весной будущего года при условии поражения СССР к тому времени».
В сообщении подчеркивалось: «После 15 сентября советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии». К сожалению, в Союзе учитывалась далеко не вся полученная от разведчика информация.
Видимо, длительная успешная нелегальная работа притупила бдительность Зорге как резидента, а Центр как раз в последний период его деятельности не обращал на это внимания. Серьезным упущением было отсутствие каких-либо сигналов на случай возникновения угрозы провала. Эти ошибки, да еще упущения в организации связи способствовали провалу резидентуры. Предполагалось, что радист установит прямую связь с Центром (Москвой) или через промежуточные рации в Шанхае и во Владивостоке. Фактически за все 8 лет работы связь шла только через Владивосток.
Несколько месяцев резидентура не имела программы связи, радисты были вынуждены сами разработать программу и выслать ее в Центр. Смену мест работы на рации Клаузен делал без какой-либо очередности или системы. Как правило, радист должен был работать 1–2 раза в неделю в зависимости от количества предназначенной для передачи в Центр информации, а каждый сеанс должен был длиться около часа. Но и этот режим почти никогда не соблюдался. Теряя связь с Владивостоком, радист стремился как можно скорее восстановить ее и работал ежедневно по несколько часов.
Чрезмерная длительность сеансов радиосвязи позволяла японской службе радиоперехвата наладить периодический перехват и запись передаваемых радиограмм. Но и после провала резидентуры, во время следствия, выяснилось, что за шесть лет работы рации Клаузена японцам удалось перехватить лишь 40–50 радиограмм.
Есть еще одна версия провала. Наиболее слабым звеном резидентуры была связь с Иотоку Мияги, добывавшим военную информацию: о боевом составе, дислокации вооружении, переброске войск, мобилизационных мероприятиях, организации японской армии… Мияги знал организацию и состав резидентуры почти полностью. При подготовке к налету на Перл-Харбор японцы постарались жестко отсечь все возможные каналы утечки информации в США. Мияги, долго живший в Новом Свете и сохранивший с ним связи, был арестован, подвергся пыткам… В заключении он дважды пытался покончить с собой. Умер в тюрьме от туберкулеза.
Не лучшим решением Центра было обеспечение связи с Зорге с помощью легальной резидентуры в Шанхае. Через нее Центр получал оперативные и информационные материалы, а организация Зорге — директивы и деньги. Иногда на связь с курьерами из Токио выходил сам резидент, работник шанхайского отделения ТАСС Лев Борович (Розенталь). Понимая порочность такого способа связи, он предложил связать Зорге с другими нелегалами, но Центр ответил отказом.
18 октября 1941 года Рихард Зорге был арестован, 29 сентября 1943 года приговорен к смертной казни. 7 октября 1944 года его повесили. Клаузена и Вукелича приговорили к пожизненному заключению. Жена Клаузена Анна получила 7 лет тюрьмы. Спустя много лет, в 1964 году, Зорге было присвоено звание Героя Советского Союза.
В разведке сложно говорить о чем-либо как о явлении окончательном — всегда могут случиться «привходящие» или «вновь открывшиеся» обстоятельства, с которых снят гриф «сов. секретно». Но, наверное, главный итог работы Зорге: он предупредил Москву о том, что в 1941 году Япония объявлять войну Советскому Союзу не будет. Это способствовало, прежде всего, победе в битве за Москву: к столице были переброшены свежие сибирские и дальневосточные дивизии, которые, по существу, и спасли Москву. А эта победа, конечно же, повлияла на ход и исход всех дальнейших боевых действий.
В ноябре 1967 года в московской школе №141 по предложению писателя Михаила Колесникова, автора романа о разведчике, был создан музей Зорге. На просьбу прислать воспоминания о Зорге, материалы о нем откликнулись сестра жены разведчика М.А. Максимова, его японский друг Исии Ханако, жена и сын Бранко Вукелича, радист группы «Рамзай» Макс Клаузен и его жена Анна, шифровальщица группы Любовь Римм, немецкий писатель Юлиус Мадер.
Много лет спустя стали известны детали личной жизни некоторых членов резидентуры «Рамзая». Макс Клаузен в июне 1933 года был уволен из разведки и под фамилией Раутман отправлен в Республику немцев Поволжья механиком Краснокутской МТС. Причиной откомандирования из РУ была женитьба Макса в 1930 году в Шанхае на белоэмигрантке Анне Валенниус «по согласованию с резидентом Зорге». В 1935 году во время поездки в Москву Зорге попросил вернуть проверенного Клаузена и назначить его радистом.
Путь Клаузена из Москвы в Японию показывает, насколько сложна работа разведчика, если взять хотя бы один ее аспект — передвижение. Из Ленинграда в Хельсинки он добирался поездом, затем пароходом в Стокгольм и самолетом в Амстердам. Отсюда через Бельгию и Францию, уничтожив по пути австрийский паспорт, едет в Вену, чтобы обеспечить себе торговое дело в Японии и получить от тамошнего резидента РУ подлинный немецкий паспорт и деньги. В Вену Клаузен прибыл по канадскому паспорту на имя Натана Титлемана и по нему же выехал из Гавра в США. В Нью-Йорке он с некоторыми затруднениями обменивает в немецком консульстве свой просроченный немецкий паспорт и благополучно отправляется пароходом из Сан-Франциско в Японию.
Были проблемы и у самого резидента. В 1937 году Зорге телеграммой отозвали в Москву. Он долго не ехал, не без оснований опасаясь репрессий. Решение об отзыве было отменено, однако Зорге остался под подозрением: «шлет дезинформацию», «двойной агент». В характеристиках резидента того времени встречаются фразы «политически неполноценный», «вероятно, вскрыт противником и работает под его контролем».
Поделюсь и собственным воспоминанием. На вечере в Главном разведывательном управлении, посвященном 100-летию Рихарда Зорге, меня познакомили со смуглым крепким бородачом, говорящим с легким акцентом.
— Бранко Вукелич, — представился он, подавая руку. Правнук сподвижника великого разведчика работал тогда в совместной российско-югославской фирме. Его прадеда в семье помнят и чтут. Бранко с сожалением заметил, что ему ничего не известно о судьбе двух сыновей прадеда — след их затерялся в Японии.
В Москве, неподалеку от входа на станцию метро «Полежаевская» есть памятник разведчику на улице его имени. В плаще с поднятым воротником Зорге как бы проходит сквозь стену, оставляя в ней проем, совпадающий с контурами фигуры. Так же прошел он и сквозь время, оставив в нем навсегда свой след, след великого разведчика.